Читать книгу "В тени сгоревшего кипариса  - Николай Инодин"

– Значит, пригодился тебе мой подарок.

– Очень.

Котовский кивает, но лицо остается бесстрастным – просто отметил факт.

– Ну, а сюда как попал? Ваших танкистов почти всех в Египет вывезли, я слышал?

Меллоу разводит руками, мол, так получилось.

– Полк расформировали в Александрии, будут делать бригаду. А наш пароход туда не дошел бы, высадили в Суде. Ждали оказии до Египта, но через несколько часов меня вызвали к Фрейбергу. Вернулся командиром роты тяжелых пехотных танков.

Котовский немного оживился:

– Так это твоих зверей вчера к ремонтникам притащили? С виду серьезные машины, вооружение только жидковато.

Джон тонко улыбается:

– Броня прекрасная. Если бы они были способны передвигаться самостоятельно, им бы цены не было!

– Что так?

– Учебные машины, господин майор. Через каждую не один десяток механиков прошел. Так что, если не помогут здешние мастера, будем ставить в качестве неподвижных огневых точек.

Котовский как-то неуверенно посмотрел в сторону штабной палатки, задумался, потом что-то для себя решил и поднялся. Не вскочил, как раньше – встал медленно, опираясь рукой о столешницу.

– Покажите-ка вы мне эти ваши замечательные огневые точки, ребята.

Они довольно быстро добрались до расположенных на территории старого не то карьера, не то каменоломни мастерских. Там Алексей здоровался с греческими и итальянскими ремонтниками, лазил по танкам, хлопал люками, но ближе к вечеру майор решительно отряхнул китель:

– Очень интересная техника. Завтра подумаю, что можно сделать с прокладками. Рад был видеть, но мне пора. Дела.

Когда могучая фигура Алексея скрылась за поворотом дороги, ведущей к городу, Браун покачал головой:

– Думаю, при желании мы сможем найти его за тем же столом, что и вчера, сэр.

Вопреки обыкновению это замечание образцово бесстрастный ординарец произнес, не скрывая сожаления.

* * *

Хлопает дверца легкового автомобиля. Хоть стука каблучков не слышно, но любой мужчина, не оглядываясь, поймет по звуку шагов – идет женщина, молодая, энергичная. И сердитая, может быть, даже злая как тысяча чертей.

– Я не хотела верить, но вижу, мне не врали! Позор!

Котовский узнает приехавшую и криво ухмыляется:

– Это вы, госпожа министр! Должен сказать, вашему супругу повезло с женой – в воде не горит, в огне не тонет…

С размаху выплеснуть почти полный кувшин вина на бритую голову и при этом не забрызгать себя с ног до головы – для этого нужен талант. Судя по всему, у Клио он есть – на светло-серое платье госпожи Ренгартен не попало ни капли. А на лице Алексея из-под треснувшей маски впервые за неделю появляется живое человеческое выражение – он удивлен, растерянно хлопает глазами, широкими ладонями стирая с головы остатки вина.

– Дурак! Я бросаю все дела, еду помочь человеку, которого считаю хорошим знакомым! Человека, которому небезразлична наша Лаис! А нахожу только паршивый бурдюк, который даже вином налиться не в состоянии. Хозяин! Еще кувшин вина! Только не кислятины, лучшее давай.

Когда пожилой грек наливает в стаканы ароматное, густое вино, она берет свой стакан и салютует им Котовскому:

– За чудесное спасение нашей девочки. Хоть ты, идиот, ее и не стоишь. Ее подобрали рыбаки, выходили и переправили в горы.

Майор хватает свой стакан, одним глотком, не ощущая вкуса, заглатывает содержимое и выдыхает, боясь поверить в то, что слышат его уши:

– Врешь?

Клио задорно задирает подбородок:

– Если не перестанешь корчить из себя идиота, не буду хлопотать о разводе. На черта бедной девочке менять одного тупого мужлана на другого? Хозяин, налейте нам еще по стаканчику, вино у вас и правда, замечательное.

И, поворачиваясь к Алексею:

– Этот стакан должен стать последним, понял?

Счастливый танкист молча кивает в ответ.

* * *

Своих пушек и минометов будет недоставать, привык. Хорошо хоть танки с боем делить не пришлось. Мишка все-таки человек, хоть и прибыл на остров первым, и батальон почти укомплектовал. Не пожадничал, двадцать шестые передал Котовскому, все, до последнего. Четыре штуки. И пару 13/40 от сердца оторвал, хоть у него есть воевавшие на этих машинах экипажи. Уродских 11/39 на Кипре практически не осталось, по укреплениям стоит всего несколько корпусов с вооружением, остальное пошло на ремонт танков, что остались на материке – избитое, покореженное железо, краснеющее на склонах и дорогах обгоревшими боками. Чего хватает, так это итальянских танкеток. Этого добра греки захватили не одну сотню. А британские союзники, когда узнали, что на Крите организован их ремонт, парой пароходов завезли аналогичное добро, собранное на ливийских просторах. И пусть в лучшем случае из двух аппаратов удается собрать один работоспособный, этих тарахтелок хватает.

Греки и спевшиеся с ними пленные итальянцы ухитрились на месте старого карьера организовать целое ремонтное предприятие. Оборудованием помогли моряки, кое-что подбросили англичане, какие-то станки и краны попали сюда после эвакуации Салоник, так что теперь здешние инженеры пытаются не только чинить битую технику, но и в меру сил и способностей ее модернизировать. Результаты Алексей видит ежедневно, заново сколачивая батальон из того, что оказалось под рукой.

Надо сказать, Котовский немного кокетничает сам с собой. В танковой роте шесть неплохих танков и полтора десятка танкеток, на каждой из которых по паре пулеметов – не итальянских масленок, нормальных машинок, которые не пытаются отказать после первого же расстрелянного магазина. Две роты пехоты на обшитых легкой броней грузовиках. Техника условно боевая – ни проходимости, ни толковой защиты, но все не пешком бегать, и еще по пять танкеток в каждой роте. Зато бойцы великолепные. Драгоценных ветеранов разбавили не зелеными новобранцами – пришли лучшие бойцы из эвакуированных на остров частей.

Несмотря на это, батальон еще не кулак, всего лишь набор крепких пальцев – до того момента, когда Алексей, сжав тангенту радиостанции, ощутит себя музыкантом-виртуозом за клавиатурой великолепного, безупречно настроенного инструмента, пройдет еще немало времени, прольется немало пота. Фунтикову проще, потеряв танки, он сумел спасти почти все экипажи, но и его парни, обслужив свои БТ, «гочкисы» и «рено», выбираются в предгорья и топчут склоны, отрабатывают наступления, засады и отражение атак. Ровного места для тренировок не найти – вся пригодная для земледелия земля на острове покрыта садами, полями и виноградниками.

Чуйку старого, стреляного воробья не проведешь – Алексей шкурой ощущает, как пролетает мимо отпущенное на подготовку время, как где-то за морем пружиной сжимается готовящаяся к бою вражеская воля.

* * *